Седло на ящере было довольно длинным и на удивление удобным. Хеар усадил меня перед собой, прижался, и я с отвращением передернулась от близости его тела.
Вирххары гораздо крупнее лошадей, и когда зверь поднялся, я с трудом удержалась от вскрика. Сидеть так высоко было непривычно и немного страшно. К тому же нервировали шипы по всему телу ящера, которые, как я знала, были ядовитыми. Но остальные арманцы, кажется, не переживали по этому поводу, так что и я постаралась расслабиться. К тому же зверь двигался на удивление плавно, почти без толчков. Широкие лапы с мягкими подушечками между когтей пружинили на горной дороге, смягчая неровности. Так что ехать на вирххаре было бы даже приятно, если бы не Хеар. Уже через час его поведение стало беспокоить меня гораздо больше, чем ядовитые шипы ящера.
Арманец прижимался ко мне все теснее, просто впечатывался в мое тело. Его дыхание тяжелело, а руки, держащие поводья, сжимались столь крепко, что вирххар недовольно мотал головой, не понимая приказы погонщика.
И вскоре я стала замечать, что мы отстаем от остальных. На горной дороге не удавалось двигаться быстро и шеренгой, ящеры с седоками выстроились в длинную линию. И к полудню мы уже плелись в самом конце. А еще через полчаса отстали настолько, что впереди идущий вирххар уменьшился до размеров собаки.
Хеар бросил поводья, намотал мои волосы на кулак и дернул, заставляя откинуть голову. И впился мне в шею. Я думала, чтобы разорвать горло, и даже не сразу осознала, что он меня целует. Облизывает кожу, опрокидывая меня на себя, лихорадочно засовывая свободную ладонь мне под юбку. Его пальцы сжали мне ногу до синяков. Я закричала, забилась, пытаясь вырваться из его хватки. Но арманец лишь рассмеялся.
– Никогда не видел таких, как ты, – выдохнул он и рванул ворот моего платья, разрывая его. – Ты будешь моей… будешь моей, дикая энке…
Я снова закричала, но сразу же мой крик захлебнулся, потому что в рот проник язык мужчины. Он засовывал его в меня со стоном, почти с хрипом, получая явное удовольствие от моих попыток освободиться. Я на миг расслабилась, позволяя ему поверить, что сдалась, а потом резко сжала зубы на его губе, раздирая до крови. И сразу же ударила ребром ладони по шее. Все‑таки жизнь со старшим братом хоть чему‑то меня научила. С ящера я просто свалилась кулем, и даже не знаю, каким чудом удалось не зацепить ни один из шипов. Упала, чуть подвернув ногу, но быстро вскочила и бросилась бежать. Куда – не знаю. Гонимая лишь желанием спрятаться. От Хеара, от арманцев, от всего этого ужаса, в котором очутилась.
Ступня зацепилась за корягу, и я с воплем свалилась, прокатилась вниз по склону и застонала, ударившись боком о поваленное дерево. И почти сразу сверху прыгнул Хеар, прижал меня к земле, расплющивая своим весом, снова впился в губы с утробным, совершенно звериным рыком.
И отлетел от меня, словно его сдернули какой‑то нечеловеческой силой.
Я отползла в сторону, прижалась к стволу, затравленно озираясь и сжимая на груди разорванное платье. Не знаю, как остальные арманцы так быстро оказались здесь. Но сейчас они смотрели на меня с высоты вирххаров. На красивых лицах – ни одного чувства, в светлых глазах – пустота. И самым равнодушным из них казался Линтар. Но, видимо, Хеар знал своего повелителя несколько лучше. Потому что вдруг упал на колени, склонил голову, тяжело дыша.
И я заскулила, как щенок, когда эта голова отделилась от тела, а я даже не успела увидеть замах Линтара. Он холодно осмотрел своих солдат и кивнул. Никто не произнес ни слова, а арманец перевел взгляд на меня:
– Со мной поедешь.
Меня колотила такая дрожь, что, казалось, я не устою на ногах. Не знаю, как залезла на ящера, и снова вздрогнула, когда мужчина сел позади. Вирххары снова тронулись в путь и уверенно полезли вверх по склону, цепляясь когтями.
Линтар за моей спиной не произнес ни слова. И я тоже не знала, что сказать, только вслушивалась напряженно в его дыхание, ожидая, когда оно станет тяжелым, рваным.
Но демон дышал спокойно и почти неслышно.
* * *
На привал остановились на вершине, где трава уже была схвачена изморозью. Дальше через ущелье, и уже через два дня будем в Ранххаре. Если бы не потеряли время из‑за глупости Хеара, возможно, успели бы раньше.
Я посмотрел на спящую девушку.
Ловлю себя на том, что постоянно рассматриваю ее спящую. За весь день она не произнесла ни слова. Ничего не спросила, не обвинила, не заплакала. Сидела ровно, смотрела сухими глазами и молчала.
Хеара не жаль. Мои приказы нельзя оспаривать. Нельзя даже думать о том, что им можно не подчиниться. Я приказал не трогать дикарку. Он ослушался. Так что получил свое.
К тому же он сделал лишь то, чего я от него ожидал.
Слишком алчно солдаты смотрели на девушку, слишком жадно вдыхали ее запах. Легче сейчас убить одного, для демонстрации, чем ждать, пока они набросятся на девчонку все вместе. А Хеар был самым нетерпеливым, похоть в его глазах не увидел бы лишь слепой. Уже в Идегоррии его желания были явны, а несдержанность всегда ведет к поражению. Поражение солдат – поражение командующего… Ну что ж, еще одна демонстрация моей власти никогда не помешает. Подчинение должно быть полным, даже в мелочах…
Я не винил его. Он всего лишь средство для достижения моих целей. Как и все вокруг. Да и как обвинять… Весь день сидя позади девчонки, ощущая ее тело и запах, я хотел сделать то же самое.
Хотел повалить ее на землю и впиться в эти сочные губы, хотел разодрать ее платье, которое она столь судорожно сжимала тонкими пальцами, хотел вбиться в ее тело. Взять. Присвоить. Сделать своей. Хотел входить в нее с силой, с рыком, со стоном. Хотел, чтобы она извивалась подо мной, откидывала свою рыжую голову, кусала губы… Этого хотели все, кто смотрел на нее.
Я уже начинал думать, что зря забрал ее из Идегоррии. Возможно, девчонку легче убить. Так и сделал бы, если бы не пообещал привезти Аярне в подарок дикую энке. И если бы не отправил летуна с извещением, что уже везу…
Я видел, как она смотрит на всех нас. С горячей ненавистью, с отвращением и страхом. А еще – презрением. Лесная девчонка презирала гордых арманцев, считала нас зверьем. Может, поэтому так хотелось ее наказать… Или что‑то доказать?
Я усмехнулся, накручивая на палец красный локон. Такой гладкий и прохладный. Холодный огонь.
Интересно, Хеар жалел перед смертью о своем поступке? Ведь знал, что я убью его. Стоило ли тело дикарки его жизни?
Глава 3
Как ни пугающе звучало само название Ранххар, но я уже мечтала добраться туда. Дорога выматывала меня настолько, что даже не оставалось сил на воспоминания. У меня болело все, что только может болеть. Волосы на голове так и покрыты засохшей коркой крови, а когда кувыркалась по склону, вдобавок еще ободрала себе и руки, и ноги. На боку расплылся ужасный синяк, губы потрескавшиеся и искусанные. Мое светлое платье всего за несколько дней превратилось в жалкие лохмотья, и мне приходилось придерживать разорванные края на груди. К тому же на том же склоне осталась одна из моих туфелек.
И, Создатель, как же я хотела искупаться!
Сейчас я сама себе напоминала дикую энке больше, чем когда‑либо в жизни. Одно радовало: меня исправно кормили и давали воду. Только фрукты закончились, а остальная еда арманцев была слишком непривычной для меня и слишком острой. Первый раз попробовав кусок вяленого мяса, я решила, что меня отравили – такой пожар разгорелся внутри. А потом долго кашляла и утирала слезы, выступившие на глазах.
Белые демоны на меня почти не смотрели. Стоило мне выйти из шатра их повелителя, как головы с белыми хвостами на затылках слаженно отворачивались. Похоже, пример Хеара научил солдат многому. Я не знала, как относиться к увиденному. Мои чувства словно уснули, и все происходящее я воспринимала как сквозь туман, не впуская внутрь себя. Потому что там, внутри, было так много боли, что какие‑то другие переживания, казалось, уже не помещаются.
А еще я мерзла. Босая и в разорванном тонком платье, я постоянно тряслась от холода на этих затянутых ледком горных плато. Когда же начала чихать, кажется, этот факт дошел и до демонов.
Линтар оттянул мне голову за волосы, равнодушно осмотрел мои красные глаза, посиневший нос и бледные щеки. Я, не сдержавшись, чихнула.
– Что с тобой?
– А что, не видно? – огрызнулась я. – Заболела. Замерзла.
– Замерзла? – кажется, он удивился. И снова его губы скривились в усмешке, которую я уже ненавидела. – Люди такие хрупкие…
Я не сочла нужным отвечать и снова чихнула. Голова закружилась, и я не поняла, в какой момент покачнулась. Демон одним движением подхватил меня, прижал к себе. Я подняла голову, глядя в его глаза. Он был такой высокий, что я не доставала ему даже до плеча.
– Ты плохо выглядишь для подарка, – в его голосе цвета железа скользнул сиреневый бархат насмешки.
– Какого еще подарка? – не поняла я.
Отвечать демон не стал, усадил в седло лежащего дракона и дал знак двигаться. Через час мы стали спускаться с плато в долину, а потом я почувствовала запах. Тяжелый, противный запах какой‑то тухлятины, а следом обзор заволокло желто‑серым влажным паром.
Ящеры остановились, а Линтар сдернул меня и куда‑то поволок.
– Куда ты меня тащишь? – попыталась я возмутиться. Уперлась босыми ногами в землю, сопротивляясь. Но противиться ему было то же самое, что в одиночку пытаться передвинуть спящего вирххара. – Отпусти меня!
Не обращая внимания на мои вопли и попытки освободиться, демон дотащил меня до круглой чаши, наполненной грязно‑желтой жидкостью и затянутой все тем же паром. Здесь запах был совсем нестерпимым: воняло так, что мне хотелось закрыть нос или разучиться дышать. На некотором отдалении я увидела еще одну такую чашу, а дальше еще… По крайней мере, теперь я знала, откуда эта вонь.
– Что это за гадость?
– Залезай, – приказал арманец.
Я попятилась.
– В эту вонючую тухлятину? Ну уж нет…
Он схватил меня за руку.
– Залезай, Ева.
– Нет!
Я отвернулась, пытаясь отойти подальше от источника вони. Арманец шагнул ко мне, сжал одной ладонью мои запястья, а второй просто содрал с меня платье. Я выгнулась, но освободиться из его хватки было невозможно. Закричала, когда он поднял меня на руки и кинул в желтую воду. К счастью, чаша была неглубокая, так что я вынырнула, отплевываясь, откинула мокрые волосы и уцепилась пальцами за бортик. Линтар присел на корточки, не мигая рассматривая меня.
– Погрузись в дорххам, Ева. Полностью.
От вони у меня слезились глаза, и было трудно дышать. Я снова расчихалась, пальцы соскользнули, и я ушла под воду. Снова вынырнула, нахлебавшись воды. Ее вкус был еще ужаснее, чем вид и запах. Тухлятина.
Я попыталась отплыть, чтобы вылезти чуть дальше, но демон покачал головой.
– Ты останешься в дорххаме, Ева.
– Ты сумасшедший… зачем? – прошептала я и снова чихнула. И он снова не ответил. Впрочем, я, кажется, уже начала привыкать к этому жуткому запаху, даже глаза почти не слезились. К тому же, несмотря на ужасный вид, вода была горячей! И мое замерзшее тело постепенно начало отогреваться. Мышцы, сведенные болезненной судорогой, расслабились, накатила какая‑то странная дремота, и одновременно разум очистился. Я легла на спину, не спуская глаз с застывшего на краю Линтара, оттолкнулась от бортика. Доплыла до противоположной стенки чаши и опустила голову так, что вода теперь полностью скрывала меня. Только лицо оставалось на поверхности, и то частично. Удивительно, но мне вдруг захотелось погрузиться в эту желтую воду еще глубже, уйти в нее целиком.
Фигура демона затянулась паром, поплыла, так что я его почти не видела. Я раскинула руки и, погрузилась глубже, улыбаясь. Задержала дыхание и ушла под воду полностью.
Мне было хорошо. В этом горячем пространстве цвета соломы и пепла хотелось остаться навсегда. И было наплевать, что воздух заканчивается в груди, что моему телу нужен вдох. Дышать не хотелось. Хотелось просто быть в этой бесконечности, слиться с ней, стать ее частью…
Сильные руки вытащили меня на поверхность, и мой рот инстинктивно открылся, втягивая воздух.
– Человек такой слабый… Даже не может сопротивляться власти дорххама, – насмешливо протянул над моей головой Линтар. И прижал меня спиной к себе, удерживая мою голову над поверхностью. Я замерла в его руках, всей кожей ощущая его тело. Надо же, даже раздеться успел… А я думала, чтобы снять все эти ремни с оружием нужна целая вечность!
Удивительно, но сейчас осознание, что меня держит в воде обнаженный мужчина, никак не трогало. Меня вообще ничего не трогало. Блаженное спокойствие окутывало ватным одеялом, не пропуская испуг или волнение. При этом мысли оставались ясными, но страха – не было.
Демон откинулся на бортик и отвел рукой мои распущенные волосы. Я чуть повернула голову, рассматривая с легкой заинтересованностью, как красные пряди плывут по воде и переплетаются с его – белыми. Свиваются в жгуты. Завязываются узлами. Сплетаются в одну красно‑белую нить. Надо же, когда волосы арманца убраны, они не кажутся такими длинными.
Неожиданно стало интересно посмотреть на него с распущенными волосами. Я лениво зевнула, подвинулась, устраиваясь удобнее на его теле. С тем же равнодушием отметила возбужденное состояние мужчины, но никаких эмоций у меня это не вызвало.
Закрыла глаза.
– Что такое дорххам? – с равнодушным любопытством поинтересовалась я.
– Это… источник. Жизни, – в его голосе появился какой‑то новый оттенок, и я прислушалась, стараясь его разобрать.
– Источник Жизни? Хм… И как же он действует? – Не то чтобы меня это сейчас действительно волновало, просто захотелось вновь услышать его голос и новый цвет.
– Он… возвращает… жизнь. И силу, – тихо сказал Линтар. Его пальцы очень медленно прошлись по моему телу, почти невесомо коснулись груди. Задели острую горошину соска.
Какой же цвет в его голосе? Я никак не могла уловить.
– Даже мертвым? – совершенно равнодушно спросила я. И снова потерлась, потому что постоянно сползала.
– Живым… Ева… – он выдохнул мое имя, и перед закрытыми глазами наконец вспыхнул этот ускользающий цвет. Да так ярко, что почти ослепил меня. Чистый алый, без малейшей примеси других оттенков, густой и насыщенный!
Я довольно улыбнулась, слизнула с губ влагу. Он издал еще один вздох и потянул меня за волосы, заставляя откинуть голову.
– Открой глаза.
– Ты постоянно приказываешь… надоело, – лениво протянула я. И улыбнулась. Почему‑то сейчас это казалось ужасно забавным.
– Ева. Открой глаза.
Я открыла. Просто чтобы посмотреть, насколько он злится. В желтых глазах дрожало такое странное выражение…
– Ты похож на зверя, который собирается разорвать жертву, Линтар, – без эмоций сказала я.
– Что ты сказала? Назови еще раз… Имя. – Очень тихо переспросил он.
Я улыбнулась, не желая повторяться. Он вдруг резко перевернул меня, положил на себя животом и подтянул так, что теперь я смотрела прямо в желтые глаза арманца.
– А почему этот источник так воняет? – рассматривая его лицо, спросила я. Он молчал, только смотрел в упор и сжимал зубы. Я заинтересованно уставилась на серебристые рисунки, которые начинались на его висках, спускались на шею, а потом дальше на грудь. Раньше они были почти незаметны на светлой коже, а сейчас краснели, образуя затейливую вязь. – Не хочешь разговаривать? – поняла я.
– Нет, дикарка. Я не хочу разговаривать, – негромко подтвердил арманец. – Потому что все, о чем я думаю, это как раздвину сейчас твои длинные ноги и насажу твое тело на… себя. А потом выйду почти полностью. И снова войду в тебя, Ева… И буду продолжать это так долго, как только смогу…
Я пожала плечами. От его слов внутри нарастала сладкая боль. И мне хотелось, чтобы он сделал то, о чем сказал. Сейчас это казалось таким… правильным. Действительно, чем еще заниматься в этой желтой воде?
Он рвано выдохнул и положил ладони мне на спину, погладил, провел вдоль позвоночника. Я с любопытством прислушалась к ощущениям. Приятно…
Линтар поцеловал мою шею, ключицы, тронул языком ямочку у горла. Только к губам не прикасался. Хотя я видела, как он смотрит на них, когда отрывается на миг. Тяжело, жадно. Мое тело отзывалось, наслаждение рождалось где‑то внутри, тянуло внизу живота. Он сжал мне бедра, прикусил кожу на плече.
– Ты ведь не девственна, дикарка? Нет? – хрипло прошептал он.
Мне вопрос показался смешным.
– Конечно, да, – со смешком ответила я.
Он вдруг замер.
– Что? – встряхнул он меня, отстраняясь. – Ты врешь мне? Скажи, что врешь!
– Зачем? – искренне удивилась я.
В его желтых глазах полыхнула такая ярость, что я испугалась даже сквозь окутавшее сознание спокойствие. Он вдруг откинул голову, сжал зубы так, что заходили желваки, и одним движением скинул меня со своего тела. Не ожидая такой подлости, я ушла под воду, захлебнулась и вынырнула, отплевываясь. Но даже не разозлилась, лишь посмотрела с любопытством и легким непониманием. Линтар внимательно рассматривал меня, его взгляд задержался на моих губах. Он смотрел так пристально, что мне стало не по себе, и я чуть отодвинулась. Он как‑то резко рванул за мной, потом замер, закрыл глаза. Откинул голову на бортик.
– К седлу вирххара приторочена сумка. Там… одежда. Оденься, Ева, – рвано бросил он, не открывая глаз. – Иди.
Я снова пожала плечами. Вылезать из такой горячей и ласковой воды не хотелось, но и смотреть на демона – тоже. Сознание слабо пробивалось сквозь дурман источника, и я сделала шаг к бортику. Вскрикнула, поняв, что наши волосы сплелись крепче, чем я думала. Встала, пытаясь разъединить красные и белые пряди, но вокруг пальцев словно образовывались водовороты, мешая мне. И неожиданно я разозлилась. Рванула свои волосы, обрывая, отделяя от держащих их белых. Линтар открыл глаза и молча смотрел на меня. Я разодрала свившиеся пряди и поплыла к бортику. Подтянулась на руках, вылезла, не обращая внимания на стекающую с меня воду.
Дорххам все еще не отпускал сознание, и я шла к вирххару совершенно спокойно, ни капли не волнуясь, что меня могут увидеть без одежды другие арманцы. К счастью, мне никто не встретился, а дракон Линтара лежал почти возле чаши, с явным наслаждением вдыхая запах и прищуривая янтарные глаза.
А я вдруг с изумлением поняла, что чувствую себя отлично. Вытянула ногу, осматривая коленку, на которой не осталось ни одной ссадины. После купания в этой странной воде с моего тела исчезли все раны и синяки, кожа стала гладкой, ровной и без повреждений. Горло не саднило, и внутри разлилось приятное тепло. Я чувствовала себя потрясающе здоровой и сильной. Настолько, что захотелось рассмеяться, что я и сделала с большим удовольствием.
Потом залезла в сумку, вытащила оттуда черные штаны и рубашку, хмыкнула. Конечно, одежда была ужасно велика. Рубашка доходила мне до колен, а в штанах я бы просто утонула. Поэтому надевать их не стала. Зато, усмехнувшись, вытерлась ими, как полотенцем. А потом просто сняла широкий кожаный пояс со своего изодранного платья и обернула вокруг талии, фиксируя рубашку. Ткань рубахи была такой приятной на ощупь – словно бархат, и в то же время плотная и теплая. Неудивительно, что арманцы в такой одежде не мерзли.
Я вздохнула, перебрала босыми ступнями.
Подняла глаза на Линтара. Он уже был полностью одет и перетянут всеми своими ремнями с оружием. Просто удивительно, как он их так быстро надевает.
Встал в шаге от меня, молча рассмотрел.
– Туфли потеряла… – пробормотала я.
– Туфли… – арманец покачал головой, усмехнулся. Вытащил плащ, бросил мне: – Надевай. Отправляемся.