Аид бросил перчатки на землю.
– Надевай, – холодно сказал он.
Оникс так и сидела, уткнувшись коленями в землю и раздумывая, стоит ли слушаться. Потом подобрала перчатки и засунула за пояс. Встала и пошла к костру, стараясь не обращать внимания на мужские взгляды.
– Смертниц тут кормят, надеюсь? – презрительно спросила она и протянула руки к уже остывающей на траве жареной утке.
Для чего расцветает лори?
* * *
После обеда путники снова двинулись в путь, и Оникс обрадовалась, что все же взяла перчатки. Потому что ей выделили лошадь, и дальше она поехала верхом. Не будь перчаток, ее ладони уже через лье покрылись бы волдырями от поводьев. Она ехала в центре, окруженная мужчинами, и постоянно чувствовала на себе их взгляды. Раяны были редкостью. За двести лет по приказу Владыки были уничтожены почти все, да и девочки с бутоном лори на спине почти перестали рождаться. Наверное, Небесные просто сжалились и перестали посылать раян на землю.
Оникс грустно раздумывала, почему именно ей досталась такая незавидная судьба, и с тоской вспоминала обитель. За двадцать лет она ни разу не уезжала дальше долины, где монахини закупали продукты и разную мелочь, и сейчас осматривала местность с легкой печалью. Когда‑то она мечтала о путешествиях, хотела увидеть далекие города, а возможно, и сам Темный Град, где стоит дворец Владыки. Какая насмешка небес! Вот уж, правда, будь осторожен в своих желаниях, они могут сбыться…
К вечеру путники добрались до небольшого поселения. Возле его стен Оникс связали, а один из псов, широкоплечий и здоровый шатен, накинул ей на голову мешок.
– Чтобы вы сдохли! – с чувством пожелала Оникс.
Кто‑то забрал поводья из ее рук, так что лошадь теперь шла без участия девушки.
– Господа, – подобострастно сказал чей‑то голос, и Оникс догадалась, что это страж у ворот, – приветствую вас в Красном Яре!
Оникс набрала побольше воздуха и… заорала:
– Помогите! Спасите, меня похитили!
Она ничего не видела, веревки держали крепко, и даже не знала, на что надеялась. Может, что найдется безумец, который решит спасти ее от рук этих убийц? В глубине души Оникс понимала, что это глупо, никто в здравом уме не станет связываться с Сумеречными псами, но не могла не попробовать. Каждое мгновение она ожидала возвращения боли, но ее не было, и с тихой радостью девушка догадалась, что аид не может причинить боль, не посмотрев в глаза.
Что ж, она это запомнит.
За темным мешком, который закрывал ей голову, произошло движение, суматоха, кто‑то вскрикнул. Потом удар, ее сдернули с лошади и понесли. Оникс выгнулась, забилась, пытаясь освободиться и продолжая кричать. В какой‑то момент она так дернулась, что черный мешок слетел с ее головы, и девушка поняла, что ее несет на руках аид, а вокруг них толпятся люди. Сумрачные псы держали обнаженные клинки, а стражники городских ворот провожали их мрачными взглядами.
О Небесные Заступники! Кажется, у нее получилось!
Она забилась в руках аида и снова закричала, зовя на помощь. Здоровенный детина в фартуке кузнеца шагнул к ним навстречу.
– Э, господин… – недовольно сказал он. – Негоже девчонку‑то силой… Неправильно это.
Ран Лавьер вскинул голову, посмотрел на мужика, перегородившего ему дорогу, и могучий кузнец беззвучно осел на землю, уткнулся лицом в грязную мостовую. Люди в панике отпрянули. Оникс затихла, в ужасе глядя на него.
– Ты этого хочешь? – тихо сказал аид, переведя на нее взгляд. – Этого, раяна? Хочешь, чтобы люди умирали из‑за тебя?
– Ты убил его… – Оникс потрясенно смотрела в зеленые глаза. – Убил лишь за то, что он хотел мне помочь… Ты чудовище.
Ран Лавьер медленно кивнул.
– Да, раяна, – тихо сказал он. – Я чудовище. И я научу тебя послушанию.
Слезы потекли из глаз девушки. Она заплакала от жалости к кузнецу, от страшного понимания, что ее крик стоил ему жизни. Она плакала и даже не понимала, куда ее несут. Не заметила, в какую дверь они вошли и куда направился аид, прижимая ее к себе. Очнулась только, когда он бросил ее на кровать в какой‑то комнате и запер дверь.
Оникс подняла на него заплаканные глаза.
Ран Лавьер обхватил ее лицо рукой в черной перчатке, заставляя смотреть себе в глаза.
– Ты очень упрямая раяна, – задумчиво сказал он, – и даже боль тебя не ломает. Что ж, есть много способов…
Он поднял ее, вздернул девушке руки, перехватил запястья веревкой и перекинул ее через потолочную балку. Оникс вскрикнула и застыла, стоя посреди комнаты со связанными руками. Аид обошел по кругу, удовлетворенно кивнул.
– Если будешь кричать и звать на помощь, – спокойно сказал он, – я убью всех в этой таверне. Поняла меня?
Оникс стиснула зубы, глядя на него.
– Я спасла тебе жизнь! – бросила она. – Вот как ты меня отблагодарил?
Лавьер замер на мгновение. Тряхнул головой.
– Я сохранил твою жизнь, раяна, хотя это преступление. Раяны – зло, которое нужно уничтожить.
Он обошел Оникс и встал за ее спиной. Девушка напряглась. А потом ее шеи коснулось холодное лезвие. Она вздрогнула.
– Не дергайся, раяна, – хрипло сказал аид за ее спиной. – Я не хочу тебя порезать. Пока не хочу…
Ткань ее рубахи расползлась под сталью клинка, и Оникс ощутила прохладный воздух на своей спине. Лавьер молчал, и девушка боялась пошевелиться, не понимая, что он делает.
Аид рассматривал девичью спину: тонкая линия позвоночника, узкие плечи, талия, которую он мог обхватить, сведя ладони. Маленькие ямочки внизу, там, где была линия широких для нее штанов. Черный рисунок на бархатной коже. Цветок лори покоился на ее лопатке, раскрытый бутон с нежными, трепетными лепестками, а его побеги спускались вниз по позвоночнику и убегали за кромку штанов.
Ран Лавьер никогда не видел цветка лори, хотя видел раян. Он не знал, почему с этой девчонкой все иначе, почему он решил… посмотреть. Увидеть, зная, что прикасаться к ней нельзя, ведь яд раяны проникает через кожу. Но он мог посмотреть и дотронуться до нее рукой в перчатке. Девушка застыла, сжалась испуганно и дернулась, когда почувствовала прикосновение его руки. Аид медленно провел пальцем по ее позвоночнику, видя, как живой рисунок чуть смещается, как дрожат лепестки цветка и двигаются тонкие листья.
Оникс молчала, чувствуя тяжелое дыхание аида на своей коже. Горячее дыхание. А потом к ней снова прикоснулось лезвие, и она вскрикнула, поняв, что он разрезал ткань ее штанов. Ладони в перчатках медленно легли на ее ягодицы, сжали их. Аид тяжело дышал. Он хотел наказать девчонку, хотел научить повиновению! Хотел… О, архар! Он просто хотел ее. Один вид этой узкой спины с невероятным изгибом и круглых ягодиц сводил его с ума. Зачем он это делает?
Но остановиться он уже не мог. Сдерживая свою дрожь, заставляя себя не торопиться, он разрезал ее одежду, оставляя девушку обнаженной. Раяна дрожала, кусала губы, чтобы не закричать. Ей, всю жизнь проходившей в черной закрытой одежде, скрывающей волосы и лицо, стоять вот так – обнаженной, со вздернутыми руками было ужасно унизительно. И аид знал это, знал и наказывал ее за непокорность.
Он обошел ее и остановился перед девушкой, рассматривая ее. Тяжелый взгляд скользил по ее телу, словно касаясь, почти осязаемо.
– Как тебя зовут? – снова спросил он.
Оникс вздрогнула.
– Чтоб ты сдох, аид, – с ненавистью сказала она.
В его глазах заворачивалось зеленое пламя. Он медленно улыбнулся, и Оникс стало плохо от этой улыбки, но она продолжала все с такой же ненавистью смотреть в его лицо.
Он подошел ближе, встал так, что ее грудь почти упиралась в его черный камзол. И положил ладонь на ее тело. Оникс дернулась. Ее кожа покрылась мурашками от прикосновения. Лавьер провел пальцем по ее груди, обрисовал ореол соска, коснулся тугого розового навершия, сжал его между пальцев, мечтая ощутить, почувствовать сквозь тонкую кожу черных перчаток. Он сходил с ума. Он понимал, что нужно остановиться, уйти, но не мог. Не мог оторваться от нее, не смотреть, не чувствовать ее запах, заставляющий его втягивать жадно воздух. Тело… Ее тело было прекрасно. Так безупречно красиво. Так беззащитно. Так близко. Так недоступно. Он трогал ее и сжимал зубы, чтобы не сдернуть перчатки, чтобы не прижаться губами. Сладкая мука… Только кого он мучает? Ее или себя? И еще это непонятное желание узнать ее имя. Зачем ему имя раяны? Имя той, что должна умереть? Почему ему так хочется узнать его? И почему так хочется услышать свое имя, срывающееся с ее губ?
– Назови меня по имени, – хрипло приказал он. Раяна смотрела, закусив губу. Так сильно, что на краешке показалась капля крови, и он чуть не застонал от желания слизать ее языком. – Назови меня по имени, – прорычал он.
Оникс упрямо молчала.
Ладонь в черной перчатке скользнула вниз и замерла возле ее лона. Девушка задергалась, пытаясь отстраниться, не позволить, спрятаться, но вторая рука мужчины крепко держала ее.
Она отвернулась, и его палец дотронулся до нее внизу и стал поглаживать, ласкать, тереться о какое‑то странное место, и Оникс с изумлением почувствовала, как непонятная тягучая и сладкая боль рождается внизу ее живота, как тяжелеет грудь, а тело выгибается навстречу его руке. Зрачки аида расширились, почти полностью закрыв зелень радужки, и теперь казались совершенно черными. Он ласкал ее внизу, не спуская с девушки глаз, ловя ее дыхание, не отпуская ни на миг. Оникс всхлипнула, пытаясь освободиться и не понимая, что с ней происходит.
– Отпусти, не надо… – простонала она.
– Назови.
Он дышал тяжело, она чувствовала, что тело аида напряжено, словно струна.
– Ран Лавьер, – выдохнула она.
– Только… имя, – выдохнул он, почти касаясь ее губ. – Назови.
– Ран…
Что‑то поменялось в его глазах. Он замер, облизнул пересохшие губы. Аида трясло. Желание стучало в голове, горело внутри его так сильно, что он больше не мог терпеть. Он обошел раяну, чтобы не видеть ее глаз, положил ладонь на ее ягодицы. А потом резко расстегнул свои штаны, освобождая член, который, казалось, сейчас разорвет прочную ткань. Зубами стянул перчатку правой руки и обхватил член рукой, а левую положил на спину девушки. Ран Лавьер чувствовал себя мерзко. Ран Лавьер никогда в жизни не делал так, и если бы кто‑то сказал ему, что он будет удовлетворять себя сам, гладя узкую девичью спину и сходя с ума от возбуждения, он убил бы этого наглеца на месте. Даже без магии, просто задушил бы.
Но сейчас Лавьер делал именно это.
Оникс не понимала, что происходит, только сжималась, слыша странные звуки, хриплое дыхание за своей спиной.
– Скажи… еще раз, – тяжело дыша, сказал он.
– Ран, – повторила Оникс, опустив голову.
Он не сделал ей больно, но она чувствовала себя так… ужасно. Словно он над ней надругался. Впрочем, в каком‑то смысле так и было.
Аид издал короткий хрип и затих. Оникс зябко повела плечами. Пучок волос развалился, упал ей на спину, закрывая цветок лори от его взгляда тяжелой белой волной. Мужчина вытер руку салфеткой и поправил свою одежду. Облегчения не было. Нет, физически было, но то, что тянуло его к раяне, никуда не делось. Более того, глядя на шелк ее волос, аид понял, что начинает хотеть ее… еще больше.
Лавьер выругался сквозь зубы и перерезал веревку, удерживающую девушку. Она вскрикнула и упала, так что ему пришлось подхватить ее, обнаженное тело скользнуло, прижалось к нему, и мужчина зашипел.
– Ложись спать, – приказал он, отталкивая ее от себя. – Утром мы тронемся в путь.
Оникс повернула голову, глядя в его глаза, но аид отвернулся и быстро вышел, закрыв снаружи дверь на ключ.
Глава 3
Впервые за долгие годы Верховный аид Темного Владыки напился. Он оставил своих псов охранять раяну, запечатал ее комнату магией, а сам сменил личину, надев на себя одежду городского жителя, и ушел в глубь города. Сначала он просто шел, почти не понимая куда, а когда увидел какую‑то забегаловку, толкнул дверь и приказал принести что‑нибудь покрепче.
А потом просто заливал в себя какое‑то пойло, почти не чувствуя вкуса, желая просто отключить свое сознание и перестать думать… о ней! Чары… Проклятая кровь раяны сводила его с ума. Если бы можно было к ней прикоснуться! Просто удовлетворить свою страсть, облегчить этот голод, насытиться! Но он не мог этого сделать. А между тем ее присутствие просто выворачивало его наизнанку.
Аид поманил трактирщика, жестом показывая, что требуется добавка.
К нему скользнула симпатичная светловолосая девушка, ловко уселась на колени и прикрыла рот ладошкой, ощутив его возбуждение.
– Ах, господин так напряжен! – сладко пропела она. – Господин желает… развлечься?
Ран Лавьер откинулся на стену, рассматривая девицу. Он умел трезветь быстро, просто отпускал свою магию, и она выжигала в крови хмель за считаные мгновения.
Девица была хороша – молодая, с большой высокой грудью и белозубой улыбкой. Она призывно ерзала задом на его коленях, завлекающе прижималась. Аид раздумывал, сожалея, что выжег хмель. Впрочем, можно попросить у трактирщика еще выпивки.
– Так господин желает? – жарко задышала ему на ухо девица.
Больше всего аид желал спихнуть ее со своих колен, вернуться в гостиный дом, где они остановились, ногой открыть дверь в комнату раяны. А потом прижаться к ее губам поцелуем, вжать в кровать столь желанное тело и просто до утра вколачивать его в соломенный тюфяк. Перед глазами понеслись картины того, что именно он хотел бы с ней сделать.
Девица ахнула.
– О‑о‑о, – горячо задышала она, – господин так сильно хочет…
Аид отпихнул от себя ее губы, которые принялись изучать мочку его уха. Кивнул трактирщику, чтобы принес еще выпивки.
– У тебя подружка есть? – мрачно спросил он девицу. Та торопливо кивнула. Мужчина с зелеными глазами действовал на нее странно. Поначалу она просто решила заработать, заприметив одинокого путника, а заодно развлечься, но теперь… Она нетерпеливо облизнула губы. Теперь она хотела его. Хотела так сильно, что ерзала на его коленях не специально, а от того, что он будил в ней. От желания почувствовать его внутри себя.
– Господин хочет двоих? – неуверенно спросила она.
Он кивнул, в зеленых глазах возникло что‑то опасное и тягучее, что совсем свело девицу с ума.
– Меня зовут Жаннетт, – шепнула девушка, прижимаясь к сильной груди.
– Да мне плевать, – отозвался мужчина и залпом осушил кружку. – Зови свою подругу и пошли наверх. И закрой рот. Я предпочитаю, когда рот девушки занят другим делом.
Он поднялся, небрежно оттолкнув ее от себя, и пошел к лестнице, ведущей в гостевые комнаты, на ходу кинув трактирщику крупную монету. Но Жаннетт торопливо побежала следом, больше всего переживая, что этот мужчина передумает и откажется. И делая знаки высокой темноволосой Лее, своей подруге.
* * *
Когда дверь за аидом закрылась, Оникс схватила свою одежду и застонала – та была безнадежно испорчена. Разрезана на куски бесполезной ткани. Разозлившись, она пнула ножку кровати и взвыла – уже от боли. Что делать дальше, Оникс не знала. Она осторожно подергала ручку двери. Заперто. Постояла около окна, забранного решеткой. Сбежать из этой комнаты не представлялось возможным. Оникс посидела на краешке кровати, раздумывая, как ей поступить. Но, так ничего и не придумав, просто легла, закуталась в одеяло и закрыла глаза, стараясь не плакать. Сейчас вся ее бравада улетучилась, испарилась, и Оникс просто чувствовала себя испуганной девчонкой, не понимающей, чем она так прогневала Небесных Заступников, что они послали ей столь неприглядную судьбу.
Оникс не заметила, как уснула, провалилась в тяжелый сон. И не видела, как под утро вернулся ее мучитель и застыл возле кровати, рассматривая ее мокрые от слез ресницы и почти не дыша.
* * *
Пробуждение было тяжелым. Во сне Оникс снилась обитель, и там почему‑то была зима. Как ни странно, девушка любила зиму, любила, когда землю укрывает белое покрывало снега, а черные стены обители скорби уже не выглядят столь мрачно. Любила бродить по зимнему лесу, рассматривать ветки деревьев, которые казались засахаренными и блестели на солнце. Любила смешных птиц с красной грудкой, которые нахохлившись сидели на ветках.
Сон был хороший, радостный, и Оникс проснулась с улыбкой. И сразу встретила взгляд зеленых глаз. Мгновение она смотрела на него непонимающе, а потом испуганно отпрянула, прижимая к груди одеяло.
Лавьер сидел в кресле возле кровати. Сидел, вытянув ноги и не спуская с девушки тяжелого взгляда.
– Вставай и одевайся, – приказал он и кивнул на одежду, лежащую на лавке. Оникс медленно села, все так же судорожно сжимая у горла одеяло. Аид поднял бровь. – Ты не поняла моего приказа?
– Ты… собираешься смотреть, как я одеваюсь? – выдохнула она.
– Да.
Оникс снова закусила губу.
– Зачем ты издеваешься надо мной? – тихо спросила она. – Зачем? Что я тебе сделала? Если я должна умереть, просто убей меня… и все.
Аид не отвечал. Зачем? Разве мог он ей объяснить? Просто убить ее… Наверное, это выход. Просто убить, выполнить то, что велит закон. Не будет раяны, не будет этой болезненной необходимости видеть ее, чувствовать, вдыхать ее запах. Не будет этого желания, сводящего с ума, от которого не спасала даже дикая вакханалия, которую он устроил с двумя горячими девицами. Что он только с ними не вытворял! Всю ночь, не останавливаясь, снова и снова, и не мог получить желанного облегчения.
Он хотел эту синеглазую монахиню. Все, точка. И никакая замена, даже двойная, да хоть десятерная, его не удовлетворяла.
– Одевайся, – резко сказал он.
Она блеснула синими глазами, словно молниями выстрелила. И со злостью откинула одеяло, встала, расправила плечи. Шагнула к одежде, что лежала на лавке. Аид принес ей темные штаны, более узкие, чем те, что были у нее раньше, бархатные на ощупь, такие носили богатые юноши. К штанам прилагались белая рубаха и жилет. Даже сапоги ей принесли другие, из мягкой оленьей кожи.
Оникс повела плечом, откидывая волосы за спину.
– Повернись ко мне лицом, – снова приказ.
Она помедлила, не желая слушаться и подчиняться.
– Раяна, если ты не будешь делать, что я говорю, я стану наказывать тебя каждый день. По‑разному. Поверь, у меня богатая фантазия. Хочешь, начну прямо сейчас?
Оникс медленно повернулась. В утреннем свете, льющемся из окна, ее кожа словно светилась, тяжелая волна волос укрывала девушку подобно белому плащу. Не глядя на мужчину, она потянулась к рубахе.
– Нет, – чуть хрипло сказал он. – Сначала убери волосы. Собери их… наверху.
Оникс раздраженно повела плечом. А впрочем, какая разница? Пусть смотрит, ей уже наплевать. Она подняла руки, перебирая белые пряди, собирая их в тугой пучок на голове. Руки дрожали, и пряди выскальзывали, ей никак не удавалось с ними справиться.
– Смотри на меня, – снова приказал он.